Общественно-политическая структура, культура и
религия римской ТирыСтраница 1
1. Этнический и социальный состав населения. Уже в самом начале исследования Тиры было правильно отмечено, что в городе проживали как «коренные граждане», так и люди, которые «не пользовались правом местного гражданства», но определение общего количества населения и соотношения числа граждан, прочих свободных и рабов возможно лишь предположительно. Учитывая возрастающее количество посуды сарматского и гетского облика и принимая во внимание сообщения античных авторов, непосредственно знакомых с положением территориально близких греческих городов, рост местного населения и в римской Тире; однако небольшие размеры раскрытого раскопками участка городских кварталов и случайный характер находок на некрополе дают возможность лишь констатировать наличие среди горожан зажиточной прослойки, не раскрывая особенностей социальных противоречий. Поэтому не подлежащее сомнению деление жителей города на «греков, римлян и варваров, свободных и рабов, уроженцев государства и иностранцев, граждан государства и тех, кто только пользовался его покровительством» не получает на тирасском материале достаточной конкретизации.
Немногим более сведений дают эпиграфические документы. Надписи сохранили только имена, не всегда однозначно свидетельствующие об этнической принадлежности своих носителей. Кроме того, эти имена принадлежат только полноправным гражданам, притом принимавшим активное участие в муниципальной жизни; наконец, полиэтничность имен далеко не прямо отражает подлинную этноструктуру популяции. Но при всем том нельзя не отметить, что среди архонтов, булевтов и верхушки граждан Тиры наблюдается значительное разнообразие антропотомических данных; здесь мы находим граждан, носящих правильно образованные трех- или двусоставные римские имена — например, Публий Элий Кальдурний, Флавий Юлиан, Элий Луций, Коккей Валент, Валерий Руф,— носителей чисто греческих или варварских имен, сохраняющих эти последние как римский cognomen,— таковы, к примеру, Тиберий Клавдий Антисфен, Аврелий Гераклид или Аврелий Фордигал. Наряду с ними среди граждан немало лиц, носящих чисто греческие имена с такими же патронимиками — это Гиероним, сын Артемидора, Теодор, сын Боэта, Мака-рий, сын Артемидора и некоторые другие греческое имя с латинским патронимиком носил Каллистрат, сын Силия, а с «варварским» — Дионисий, сын Писка. С другой стороны, имеются носители римских имен, соединяющихся с греческими, латинскими или фракийскими отчествами — это Валериан, сын Понтика, Сетумий, сын Гиеросонта, Луций, сын Сатурнина, Валерий, сын Бассиана, Кесарь, сын Зуры. Встречаются, наконец, лица со скифо-сарматскими либо неопределенно-варварскими именами и патронимиками — Пидан, сын Питфарнака, Абрипия, дочь Фордигала — или даже носители варварских имен с чисто греческими патронимиками, как Мади-ни, дочь Артемидора.
Несмотря на пестроту и кажущуюся беспорядочность тирасских антропонимов II — III вв., они все же указывают на явное преобладание греческих традиций в быту населения. Это выражается и в количественном перевесе греческих имен и в том, что не только варвары, но и носители римских имен образуют патронимики на греческий лад. Было бы, однако, неосторожно заключать, будто греки составляли «основную, преобладающую часть населения»; во всяком случае из пяти известных женских имен высшей прослойки тирасских граждан три имени — Абриния, Мадагава, Мадини являются варварскими, и только два — Дионисия и Лафаеия - принадлежат к числу греческих.
Еще менее можно полагаться на личные имена при определении реального присутствия римлян в этом дальнем форпосте империи — принятие римского имени было своеобразным показателем социального статуса и не может рассматриваться как указание на происхождение. Разумеется, среди солдат и командиров расположенного в Тире гарнизона могли быть уроженцы Италии, но в каждом отдельном случае это можно лишь предполагать. Следует добавить, что фрагментированные в большинстве латинские надписи из Тиры не дают возможности установить, наблюдался ли и здесь процесс приобщения римских воинов и вышедших в отставку ветеранов к кругу интересов и забот местных жителей, процесс их сращивания с повседневными проявлениями муниципальной жизни и вступления в число граждан. Во всяком случае надписи в честь Траяна, Антонина Пия и Септимия Севера исходят только от тирасского гарнизона. Единственный источник, позволяющий догадываться о сближении военнослужащих с верхушкой городского населения,— явлении, хорошо известном в истории римских провинций,— относится к сравнительно позднему времени. Речь идет о латинской надписи, найденной в конце XIX в. в развалинах Эска. Памятник воздвигнут в годы правления Элагабала (218— 222 гг.) в честь некоего Тита Аврелия Флавина. Последний, будучи по рождению римским гражданином (в документе указаны не только имя отца, по и триба), отличился в сражениях и дослужился до должности примипилярия; со времени Септимия Севера эта должность считалась всаднической и открывала путь к высшим военным постам. Поселившись после увольнения в отставку в родном Эске, Флавии стал патроном одной из ремесленных коллегий и председателем совета, а также занял место в советах нескольких других городов — Маркиано-поля, Дионисополя и Тиры в Нижней Мезии, Аквинкума в Нижней Паннонии и даже «города тунгров», т. е. Атуатуки в Нижней Германии. В чем конкретно выражались отношения этого заслуженного ветерана к городу Тире мы, к сожалению, не знаем, но из того факта, что памятник в Эске был поставлен ему одним из членов тирасского совета, можно с некоторым основанием заключать, что Флавии проявил себя в качестве активного гражданина Тиры и что он проживал в этом отдаленном городе или, во всяком случае, посещал его.
Влияние нашествия на сельское хозяйство
Большой ущерб нанесли монголо-татары крестьянскому хозяйству. В войне погибали жилища и хозяйственные постройки. Рабочий скот захватывался и угонялся в Орду. Ордынские грабители часто выгребали из амбаров весь урожай. Русские крестьяне - пленные были важной статьей "экспорта" из Золотой Орды на Восток. Разорение, голод, постоя ...
Риторика
Представителями риторического направления в истории были Эфор и Феопомп. Для их сочинений характерны ярко выраженная тенденциозность и морализирующий тон. Эфор (405-330 гг.) известен как создатель "Всеобщей истории", от которой уцелели лишь фрагменты. Основой труда послужила история Эллады, однако много внимания уделено описан ...
Поход в Среднюю Азию и Индию
Перейдя через восточно-иранские области, войско Александра вторглось в Среднюю Азию (Бактрию и Согдиану), местное население которой во главе со Спитаменом оказало ожесточенное сопротивление; его удалось подавить лишь после гибели Спитамена в 328.
Александр старался соблюдать местные обычаи, носил персидскую царскую одежду, женился на б ...